О жизненном и творческом пути писателя рассказывает руководитель литературного клуба «Созвучие» Татьяна Юрьевна Базилевская.

Часть 1
«Когда говоришь о Симонове, война вспоминается прежде всего», – писал П. Антакольский. И действительно, думая о писателе, читая его стихотворения и рассказы, романы и пьесы, вдыхаешь тревожный воздух войны, приобщаешься к ее суровому быту, к глубоким раздумьям о судьбах родины.
С чего начинается память – с берез?
С речного песка? С дождя на дороге?
А если — с убийства!
А если – со слез!
А если – с воздушной тревоги!
А если с визжащей пилы в облаках,
Со взрослых в пыли распростертых!
А если с недетского знания – как
Живое становится мертвым!..

Родился Константин Симонов в Петрограде в 1915 году. Детство прошло в Рязани и Саратове. Его отец был полковником Генерального штаба, пропал без вести во время гражданской войны.
С 1919 года семья жила в Рязани. Отчимом будущего писателя преподавал тактику в военных училищах, а потом стал командиром РККА. Благодаря ему у маьчика на всю жизнь сформировалось стремление к порядку и уважение к армии.

Армейские впечатления, накрепко связанные с детством и юностью писателя, хорошо подготовили Симонова к военным испытаниям, которым суждено стать судьбой его поколения. Война стала для Симонова временем возмужания, временем формирования характера и мировоззрения, испытанием всех его душевных и нравственных качеств. Война была темой, делом, школой, судьбой.

Судьба возложила на его плечи нелегкий солдатский труд еще до начала Великой Отечественной. В 1938 году Константин Симонов закончил Литературный институт имени А. М. Горького, а летом 1939 года уже побывал на своей первой войне, на Халхин-Голе, в качестве сотрудника газеты «Героическая красноармейская». Здесь поэт услышал первые раскаты будущей Второй мировой войны. Там, на Халхин-Голе, началась огневая, в прямом смысле слова, поэзия Симонова. С Халхин-Гола он привез книгу новых стихов, посвященных живым и павшим героям. В ту пору он пробует свои силы в драматургии.
В Москве в театре Ленинского комсомола уже шла его первая пьеса «История одной любви» и готовилась к постановке вторая – «Парень из нашего города». К началу войны Симонов уже был известным писателем.

Началась Великая Отечественная. С этих пор война стала главной темой его творчества. Прошло совсем немного времени, и он стал самым популярным журналистом и любимым поэтом на фронте и во всей стране. Он ходил в атаку вместе с пехотной ротой в Крыму. Был в горящем Сталинграде. Редакция бросала его с одного важного участка фронта на другой – Западный фронт, Одесса, Севастополь, Рыбачий полуостров, снова Западный фронт, Курская дуга, Украинские фронты – Первый, Второй, Третий, Четвертый, а потом Польша, Румыния, Болгария, Югославия, наконец, поверженная в прах Германия. Его статьи были не просто хроникой сражений и летописью пережитого – они сражались, мужественного и беззаветно.

В 1941 году Константину Симонову 25 лет. За Могилев, к линии фронта, военным корреспондентом он прибыл к пятому дню войны: каким он был, этот совсем еще молодой человек, уже известный, впрочем, как автор пьесы «Парень из нашего города»? Из дневника писателя: «Не знаю, как другие, а я, несмотря на Халхин-Гол, в эти первые дни настоящей войны был наивен, как мальчишка…». И там же, через пять-шесть страниц: «Две недели войны были так непохожи, что мне казалось: я и сам уже не такой, каким уезжал 24 июня из Москвы». Таково потрясение, пережитое на Могилевской и Смоленской земле.

Нельзя без волнения читать страницы записок о выходивших из окружений, о беженцах на дорогах, о самолетах над дорогами, о танках, вдруг прорывавшихся в тыл отступающим, об июльской пыльной жаре, неразберихе, путанице, об ощущении огромного горя, которое разом обрушилось и которое разрасталось.
«Я понял, насколько сильно во мне чувство Родины, — напишет Симонов, — насколько я чувствую эту землю своей и как глубоко корнями ушли в нее эти люди, которые живут на ней… Было чувство острой жалости и любви ко всему находившемуся здесь: к этим деревенским избам возле дороги, к траве, к березам, ко всему русскому». Это из дневника, опубликованного значительно позже. А тогда, в 41-м, Симонов свои чувства выразил в стихах «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»

…Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовым,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом
Весь в белом, как на смерть одетый, старик,
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: «Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем»…

Строки этого стихотворения сжимают сердце и сегодня. Стихотворение, посвященное Алексею Суркову, стало общим для страны. В 41-м поэт был потрясен поседевшим мальчишкой, которого отец-майор на пушечном лафете вывез из Брестской крепости. Каждый школьник сегодня знает эти строки:
Майор привез мальчишку на лафете.
Погибла мать. Сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней…

1942 год. В авиационной катастрофе погибает военный корреспондент Евгений Петров. Симонова потрясла смерть друга – эта простая, горькая, неотвратимая истина войны: «На наших глазах умирали товарищи». Он пишет об этом много, настойчиво и каждый раз предельно взволнованно, потому что есть в жизни и такие события, к которым не привыкаешь, как бы часто они не повторялись.
Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестает…

В годы войны написаны лучшие его стихи. О стихотворении «Если дорог тебе твой дом», Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян сказал: «Я бы присвоил этому стихотворению звание Героя Советского Союза: оно убило гитлеровцев больше, чем самый прославленный снайпер».
…Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем, —
Знай: никто не спасет ее,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
Среди всех мужских привязанностей самая могучая, самая естественная – любовь к женщине. Поэтому вовсе не случайно Симонов опубликовал в 1941-1945 годах две книги стихов, из которых одну называет «Война», а другую – «С тобой и без тебя». Это были особые стихи. Это была его, Симонова, судьба.